Депрессия как потеря собственного Я

драма одаренного ребенкаНекоторые моменты концепции, представленной в книге
Алис Миллер «Драма одаренного ребенка и поиск собственного Я»

Понимание депрессии как следствия потери, с которой почему-то не удаётся справиться, встречается довольно часто. Потеря работы, статуса, здоровья. Смерть родителей или детей, близких, друзей. Есть потери осознаваемые. И есть те, которых мы не осознаём. Наверное, к таким неосознаваемым потерям относится потеря собственного Я...

«Депрессию следует воспринимать как явный признак потери собственного Я», – пишет Алис Миллер. Потеря собственного Я выражается в отрицании своих эмоциональных реакций и ощущений. Начало такому отрицанию даёт выработанное в детстве умение приспосабливаться. Это умение рождается из-за страха ребенка потерять любовь матери.

То есть депрессия свидетельствует о достаточно рано перенесенной душевной травме: еще в младенческом возрасте ребенок научился блокировать определенные эмоции, которые со временем могли бы помочь ему развить стабильное самосознание. Есть дети, которые никогда не могли свободно выражать такие элементарные чувства, как недовольство, злость, гнев, боль, радость от ощущения своего тела. Более того, они даже боялись открыто показать, что голодны. «Порой слышишь, как мать с гордостью рассказывает о своем младенце, научившемся еще в грудничковом возрасте подавлять в себе чувство голода и умеющем спокойно ждать кормления. Нужно, оказывается, только умело, с любовью «отвлекать» его», – приводит пример Алис Миллер.

Что происходит, если мать не умеет распознать и исполнить истинные желания своего ребенка, так как сама нуждается в помощи психотерапевта? Тогда она неосознанно пытается с помощью ребенка удовлетворить свои собственные потребности. И главное – она не создает условий, в которых ребенок смог бы выразить свои чувства и ощущения. Ребенок в силу своей одаренности развивает в себе те качества, которые в нем хочет видеть его мать, что в этот момент фактически спасает ребенку жизнь (под которой он понимает любовь матери или отца), но потом всю жизнь будет мешать ему быть самим собой. В данном случае естественные возрастные потребности ребенка не только не интегрируются, но, напротив, игнорируются и вытесняются в бессознательное.

Одним из обнадеживающих моментов в процессе психотерапии является то, что человек порой осознает на эмоциональном уровне, что вся с такими усилиями и с такой самоотверженностью завоеванная «любовь» взрослых оказывалась предназначенной отнюдь не тому, кем он был на самом деле. Что восхищение его красотой, одаренностью, достижениями воздавалось именно красоте, достижениям, а не ему самому. В его душе вновь пробуждается маленький одинокий ребенок, который спрашивает: «А что если бы я предстал перед вами злым, уродливым, раздражительным, завистливым и беспокойным? Какой тогда была бы ваша любовь? А ведь я и такой тоже. Означает ли это, что вы любили не меня, а того, за кого я себя выдавал? Что вообще случилось с моим детством? С самого начала я был взрослым ребенком. Может быть, взрослые тогда просто использовали мои способности мне во зло?». Эти вопросы вызывают у человека чувство глубокой скорби. Они связаны с вытесненной в бессознательное болью…

Способность распрощаться со своими иллюзорными представлениями о «счастливом» детстве, на эмоциональном уровне пережив весь масштаб причиненных ему когда-то душевных травм, дает человеку, страдающему от депрессии, новые творческие силы и спонтанные эмоции.

«Помочь пациенту эмоционально воспринять свою жизненную историю и осмыслить ее, чтобы обрести новые жизненные силы – вот основная цель психотерапии», – считает Алис Миллер.
Материал подготовила
Юлия Букинга, психоаналитический психотерапевт